любовник жены

m <-(e)s, -e>

1) друг семьи

2) эвф шутл любовник жены

  Головокружение

   1958 – США (126 мин)

     Произв. PAR (Алфред Хичкок)

     Реж. АЛФРЕД ХИЧКОК

     Сцен. Алек Коппел и Сэмюэл Тейлор по роману Пьера Буало и Тома Нарсежака «Из мертвых» (D'entre les morts)

     Опер. Роберт Бёркс (Technicolor, Vistavision)

     Муз. Бернард Херрманн

     В ролях Джеймс Стюарт (Джон Фергюсон по прозвищу Шотландец), Ким Новак (Мэдлин / Джуди), Барбара Бель Геддес (Мидж Вуд), Том Хелмор (Гэвин Элстер), Генри Джоунз (судебный чиновник), Реймонд Бэйли (врач), Эллен Корби (консьержка в отеле).

   → Преследуя подозреваемого по крышам Сан-Франциско, полицейский Джон Фергюсон по прозвищу Шотландец вдруг замечает, что боится высоты. Он срывается и цепляется за водосточную трубу. Другой полицейский, пытаясь его спасти, падает и разбивается насмерть. Фергюсон подает в отставку. Его однокашник Гэвин Элстер, ныне управляющий судостроительной компанией своей жены Мэдлин, предлагает ему задание деликатного свойства: проследить за Мэдлин, которая одержима, словно бесом, неким загадочным существом и надолго исчезает из дому. Элстер хочет узнать побольше о том, где она бывает, прежде чем доверить ее заботам врачей. Фергюсон поначалу противится, но затем соглашается. Эльстер показывает ему жену в ресторане «У Эрни», и ее красота становится решающим аргументом. Фергюсон подстерегает Мэдлин у выхода из дома и едет за ней на машине. Она покупает цветы, приезжает на маленькое кладбище и находит там могилу некоей Карлотты Вальдес, а затем долго смотрит на портрет этой женщины, висящий в музее. На голове Мэдлин – шиньон такой же формы, что и у Карлотты на картине. Затем Мэдлин едет в старый отель, где давно снимает комнату под именем Карлотты Вальдес.

   Фергюсон просит свою бывшую невесту Мидж, по-прежнему влюбленную в него, чтобы та познакомила его с каким-нибудь специалистом по неофициальной истории города конца XIX века. Мидж отводит Фергюсона к старому хозяину книжного магазина, и тот рассказывает печально знаменитую историю Карлотты Вальдес. Она была протеже богатого горожанина, который построил для нее тот самый дом, где периодически скрывается Мэдлин. Карлотта родила ему ребенка. После этого покровитель бросил ее. Карлотта сошла с ума, требовала, чтобы ей вернули ребенка, и покончила с собой в 28 лет (возраст Мэдлин). Фергюсон отчитывается перед Элстером, и тот говорит, что Карлотта была прабабкой его жены, о чем сама Мэдлин не знает. Фергюсон вновь следит за Мэдлин; на его глазах она бросается в бухту Сан-Франциско. Фергюсон спасает ее и привозит к себе домой. Еще не придя в себя, она шепчет: «Где мой ребенок?» Очнувшись, она не помнит, что произошло. Мэдлин исчезает, пока Фергюсон говорит по телефону с Элстером, обеспокоенным отсутствием супруги.

   Фергюсон в 3-й раз следит за Мэдлин: на этот раз слежка приводит его к порогу собственного дома, куда Мэдлин приехала, чтобы оставить записку с благодарностью и извинениями. Он везет ее на прогулку в лес тысячелетних секвой. Там она говорит, что чувствует приближение смерти, и рассказывает о навязчивом сне, где видит себя рядом с испанским монастырем, у высокой колокольни. Мэдлин уверена, что женщина, живущая у нее внутри, хочет ее смерти. После этих признаний Фергюсон и Мэдлин страстно целуются. На следующий день Фергюсон отвозит Мэдлин в старую испанскую миссию, превращенную в музей. Именно это место Мэдлин видит в своих снах, и Фергюсон уверен, что она была здесь когда-то в реальной жизни. Внезапно сказав Фергюсону, что любит его, но уже слишком поздно, Мэдлин взбегает по лестнице на самый верх колокольни. Фергюсон бежит за ней, но боязнь высоты не дает ему подняться. Она добирается до вершины быстрее. Фергюсон видит через окно, как тело Мэдлин летит вниз и разбивается о крышу миссии. Он потрясен и сбегает с места происшествия.

   Поскольку Фергюсон не мог предотвратить гибель Мэдлин, суд признает его невиновным. Он никак не оправится от шока, бессонницы и кошмаров. Его лечат от депрессии в психиатрической клинике. К нему приходит Мидж, но Фергюсон ни на что не реагирует. Выйдя из клиники, он идет в ресторан «У Эрни», потом в музей – повсюду ему мерещится Мэдлин. Однажды на улице он замечает молодую женщину, которая, хоть и брюнетка, кажется ему абсолютным двойником Мэдлин. Он идет за ней до гостиницы, где она живет, и осаждает ее вопросами. Ее зовут Джуди. Она работает продавщицей. Фергюсон навязчиво приглашает ее на ужин. Договорились, что он зайдет за ней через полчаса. После его ухода Джуди, которая и есть Мэдлин собственной персоной, вспоминает детали западни, расставленной для Фергюсона. Когда она добралась до верха колокольни, Гэвин Элстер, ее сообщник и любовник, сбросил вниз свою законную жену, а Фергюсон подумал, будто видит падающую Мэдлин. Поскольку свидетелем гибели жены стал бывший полицейский, Элстер имеет все основания полагать, что совершил идеальное преступление. Джуди готовится собрать вещи и оставить записку Фергюсону. Но любовь к нему оказывается сильнее, и она предпочитает остаться.

   В последующие дни они встречаются часто. Фергюсон заворожен Джуди так же, как был заворожен Мэдлин; он покупает ей одежду того же фасона, что носила Мэдлин. Он заставляет ее сменить прическу, чтобы больше походить на погибшую. Она не может сопротивляться его желанию превратить ее в Мэдлин, хоть и рискует при этом обнаружить себя. Однажды вечером, когда полное внешнее сходство с Мэдлин наконец достигнуто, Фергюсон замечает на шее Джуди украшение, похожее на то, что изображено на портрете Карлотты. Внезапно он все понимает: и инсценированную попытку самоубийства, и убийство жены Гэвина Элстера, и то, как использовали его боязнь высоты, и т. д. Он заставляет Мэдлин-Джуди подняться на колокольню. Там, наверху, он понимает, что больше не боится высоты. Рядом с Джуди появляется монашенка из миссии, и Джуди, напуганная этим темным и почти призрачным силуэтом, делает шаг назад и падает.

   ►  Головокружение содержит в сжатом поэтическом, психоаналитическом и метафизическом виде все, что может подарить зрителю кинематограф: историю любви, приключенческий рассказ, путешествие персонажей в глубины души, детективную интригу, разгадку которой автор не без удовольствия раскрывает за полчаса до финала. По своему обыкновению Хичкок до такой степени опутывает зрителя нитями сюжета, что сюжет становится для него так же загадочен, как сама реальность. Восхищаться фильмом (несомненно, принадлежащим к числу самых восхитительных произведений кинематографа) и анализировать его – означает даже не столько анализировать автора, сколько анализировать самого себя в психологическом и психоаналитическом понимании этого слова. Головокружение, при всей нашей любви и всем обожании, остается картиной настолько личной, что приглашает скорее к молчаливым раздумьям, нежели к обсуждению, словно интимный дневник, который не должен был попадаться на глаза. В фильме не одна, а несколько путеводных нитей, и все пересекаются до бесконечности: преступление (лишающее того, кто в нем замешан, всякого будущего), некрофилия, иллюзия, влюбленность. На тему влюбленности Хичкок сплел бесчисленное количество вариаций. В его творчестве любовь часто связана с чувством подчиненности, даже собственной неполноценности. Здесь это чувство в тот или иной момент сюжета испытывают все персонажи; Мидж становится его карикатурным (и совершенно отчаянным) воплощением. Суть истории 2 главных героев Головокружения в том, что даже в любви им не суждено встретиться. Стоит Фергюсону избавиться от обманчивых иллюзий, как он убивает ту, кого любит (таков приблизительный смысл финальной сцены). Сделав почти все возможное, чтобы снова встретиться с Фергюсоном, Мэдлин-Джуди его теряет. И он, и она теряют друг друга прежде, чем находят. Нравственность конечно же и преступление, в котором участвовала Джуди, навеки останутся непреодолимой стеной между ними. Эта трагическая игра в прятки объединяет крайнюю чувственность и физическую близость персонажей (актерская игра Ким Новак признана одной из самых животных в американском кинематографе) с не менее крайней рассудочностью, поскольку фильм рассказывает также и об усиленных попытках Фергюсона осмыслить и понять суть Мэдлин-Джуди, которая сбегает от него в мир мертвых, как раз когда он почти уловил эту суть. Чтобы дать зрителю возможность прочувствовать (но не постичь целиком) эту историю о головокружении и падении, которые оказываются сильнее любви, Хичкок использовал весь арсенал своих технических трюков, причем некоторые он обдумывал 15 лет (эффект головокружения на колокольне). Они похожи на рифмы в стихотворении – видимые, различимые, нарочито заметные, но призванные раствориться в финале в душераздирающей магии той музыки, что сложилась в том числе и благодаря им. Никогда, ни в одном фильме кинематограф до такой степени не сочетал техническое качество и исповедальный характер, зрелищность и интимность.

   БИБЛИОГРАФИЯ: несомненно, стоит ознакомиться с комментариями Хичкока к фильму, которыми он поделился с Франсуа Трюффо в книге «Кинематограф по Хичкоку» (François Truffaut, Le cinéma selon Hitchcock, Robert Laffont, 1966; окончательное издание – Ramsay, 1983). Там же, кстати, Трюффо сообщает Хичкоку (а тот делает вид, будто слышит об этом впервые), что Буало и Нарсежак написали свой 4-й роман «Из мертвых» (1954) специально для Хичкока, когда узнали, что мэтр хотел приобрести права на роман «Та, кого больше не было» (1952) (превратившийся в кино в Дьяволиц, Les Diaboliques). См. также красивое издание: Donald Spoto, The Art of Alfred Hitchcock, Hopkinson and Blake, 1976.

  Новые чудовища

   1977 – Италия (105 мин)

     Произв. Dean Film (Пио Анджелетти и Адриано Де Микели)

     Реж. МАРИО МОРШЧЕЛЛИ, ДИНО РИЗИ, ЭТТОРЕ СКОЛА

     Сцен. Аге (= Агеноре Инкроччи), Скарпелли, Руджеро Маккари, Бернардино Дзанпони, Этторе Скола

     Опер. Тонино Делли Колли (цв.)

     Муз. Армандо Тровайоли

     В ролях I – Уго Тоньяцци (муж), Ориетта Берти (певица). II – Джанфранко Барра (мафиозо). III – Витторио Гассман (кардинал), Луиджи Диберти (недовольный священник). IV – Орнелла Мути (путешественница), Эрос Паньи (водитель). V – Альберто Сорди (сноб). VI – Витторио Гассман (комиссар). VII – Витторио Гассман (официант), Уго Тоньяцци (повар). VIII – Эрос Паньи. IX – Альберто Сорди. X – Витторио Гассман (гражданин). XI – Уго Тоньяцци (сын), Нерина Монтаньяни (мать). XII – Витторио Гассман (муж). XIII – Орнелла Мути (стюардесса), Йорго Воягис (террорист). ХIV – Альберто Сорди (комик).

   I – Зяблик из Падованской долины (L'uccellino della Val Padana, 11', Скола). Бессовестный паразит эксплуатирует певческий талант своей жены. Когда та теряет голос, он толкает ее с лестницы, чтобы она выступала в инвалидном кресле и вызывала у публики если не восхищение, то хотя бы жалость, и продолжала работать и кормить мужа.

   II – Ради спасения друзей (Con I saluti degli amici, 1'30", Ризи). Сицилийского мафиозо расстреливают среди бела дня убийцы, не скрывающие лиц. Умирая, он продолжает соблюдать закон молчания и говорит полицейскому, что ничего не знает об этом деле.

   III – Тантум эрго  (Tantum Ergo, 11', Ризи). Пока чинят сломавшуюся машину, кардинал красивыми словами, песнями и музыкой успокаивает возмущенных приходских священников.

   IV – Автостоп (Autostop, 11', Моничелли). Водитель сажает в салон девушку, путешествующую автостопом, и требует расплатиться с ним натурой. Чтобы отвертеться, она выдает себя за опасную преступницу, сбежавшую из расположенной неподалеку тюрьмы. Он убивает ее без зазрения совести.

   V – Первая помощь (First Aid, 14', Моничелли). Ночью в Риме состоятельный сноб-аристократ подбирает на дороге пешехода, которого сбила машина. Не переставая говорить о себе, он пытается сдать его то одной, то другой больнице, но всюду наталкивается на бюрократический отказ. В конце концов он бросает умирающего там же, где подобрал.

   VI – Подозреваемый (Il sospetto, 3', Скола). Излишне придирчивый комиссар полиции долго допрашивает коллегу, внедренного в банду левых радикалов, которую только что взяли целиком. Он хочет знать, зачем этот коллега неприлично шумел на допросе членов банды: чтобы те окончательно приняли его за своего или из сочувствия к ним.

   VII – Ресторан (Hostaria, 8', Скола). В ресторане, куда ходят одни высокомерные снобы, официант и повар, влюбленные друг в друга, яростно дерутся на кухне, ставят обувь на кастрюли, кидаются продуктами или лупят ими друг друга. Это не мешает посетителям наслаждаться оригинальными блюдами местной кухни, которые подаются на их столы после этого побоища.

   VIII – Порнодива (Pornodiva, 4', Ризи). Семейная пара подписывает с продюсером контракт на роль для жены: ей предстоит заняться любовью с низкорослой обезьяной. На самом деле эта роль предназначена для их дочери.

   IX – Как королева (Come una regina, 13', Скола). Мужчина привозит мать на экскурсию в дом престарелых, где, судя по всему, обитателей унижают и бьют. Не предупредив мать заранее, он отдает ее монашенкам, управляющим заведением.

   X – Примерный гражданин (Cittadino esemplare, 2', Скола). Став свидетелем убийства, мужчина возвращается домой и спокойно ужинает в кругу семьи.

   XI – Взрослый маменькин сынок (Mammina mammona, 12', Ризи). Бомж и его мать целыми днями тащат в свою лачугу все что ни попадя – и даже конский навоз.

   XII – Похищение любимого человека (Sequestro di persona cara, 3', Скола). Человек, чью жену похитили, вызывает съемочную группу и, убитый горем, записывает обращение к похитителям с просьбой вернуть ему любимую. Когда съемочная группа уезжает, выясняется, что он перерезал провода, питающие камеру.

   XIII – Без слов (Senza parola, 7', Ризи). Прекрасную стюардессу соблазняет молодой человек, не знающий ни слова на ее языке. Их бессловесный роман заканчивается в аэропорту, где любовник (террорист) передает стюардессе подарок: транзистор. В нем заложена бомба, которая взрывается в воздухе.

   XIV – Речь на похоронах (Elogio funebre, 7', Скола). Группа актеров из мюзик-холла хоронит коллегу. Вскоре похороны перерастают в настоящее представление, чьим участникам восторженно аплодируют посетители кладбища.

   ►  Этот фильм, снятый через 15 лет после Чудовищ, I Mostri* Ризи – словно венок, возложенный на могилу итальянской комедии, и не зря последняя новелла и буквально, и символически живописует похороны жанра в самом плодотворном его виде. Сценаристы, актеры и режиссеры участвовали в создании этой картины на общественных началах: главной их целью было позволить сценаристу Уго Гуэрре, страдающему от опасной и редкой болезни, оплатить дорогостоящее лечение. Сценаристы и режиссеры договорились создать коллективное произведение, не указав, кто из них работал над какой новеллой; это стало известно только после смерти Гуэрры (2 года спустя). Фильм настолько целен и однороден, что раскрытие имен режиссеров каждой новеллы не вызывает большого удивления – разве что тем, до какой степени свободно можно переставить местами эти имена. Цельность фильма подчеркивает и удивительную цельность жанра, который был плодом коллективного творчества, построенного на общей эстетике. В истории итальянского кинематографа этот жанр останется почти анонимным начинанием, взрывом цинизма и изобретательности, за которым стояла довольно большая группа художников, работавших в полной гармонии друг с другом.

   От 1-х Чудовищ фильм отличается некоторым классицизмом, что можно расценивать и как небольшой шаг назад, и как своеобразное достижение, новый этап зрелости жанра. Например, по своей продолжительности 14 новелл Новых чудовищ гармонично делятся на 3 категории: 1―4 мин (новеллы II, VI, VIII, X, XII); 7―8 мин (VII, XIII, XIV); 11―14 мин (I, III, IV, V, IX, XI). Подобное равновесие заметно отличается от хаотичного разброса в первых Чудовищах (20 новелл продолжительностью от 45 сек до 17 мин). Актерам уже не нужны гримасы, грим или физическое уродство, чтобы выразить чудовищную природу своих персонажей. Одна из самых сильных новелл (XIII), напротив, строится на молодости и красоте главных героев. Чудовищность персонажей – уже не исключение, а норма разлагающегося мира, и это заставляет задуматься о чудовищности всего нашего общества. Это безжалостное обобщение становится еще эффективнее за счет немалой реалистичности происходящего; в особенности оно очевидно в 2 из 3 новелл с участием Сорди: Первая помощь и Как королева. Последняя, несомненно, представляет собой совершенную (и совершенно невыносимую) квинтэссенцию итальянской комедии.

ласкат. милый, муженек; любовник; лучшая часть, доля (в устах жены)

prov. ± дружба дружбой, а табачок врозь или а денежкам счет; одно другому не мешает; уговор дороже денег:

«Patti chiari, amicizia lunga». (A.Moravia, «Racconti romani»)

— Ты очень верно говоришь, — сказал один из них, простачок, — Чезаре, небось, уже думал подобраться к твоей машине... с ним надо быть осторожней.

— Дружба — дружбой, а денежки врозь.

Герой-любовник. — Я тоже готов, но только не повторять заученные слова. О, давайте договоримся, синьорина, чтобы не было недоразумений: не ожидайте, чтобы я покорно повторял за вами реплики, которые вы для меня приготовили заранее.

— Ma, patti chiari. Ricordati che noi non ci siamo conosciuti. Hai capito?. (R.Bracco, «Il neonato»)

— Я ухожу.

— Так вот, уговор дороже денег. Помни, что мы с тобой друг друга не знаем. Понятно?

— Patti chiari, meglio così — concluse Nira, contenuta ma irritata sotto il tono di disinvoltura. (U.Moretti, «Natale in casa d'appuntamento»)

— Ты не должна унижать меня запугиванием. Ведь я хочу заработать на жизнь счастливой жены ремеслом шлюхи...

— Что ж, одно другому не мешает, даже лучше будет, — отвечала Нира, стараясь прикрыть небрежным тоном свое раздражение.

...Если вернешься к вечеру, а... скот не покормишь — пеняй на себя. Дружба дружбой, а служба службой.

Франческо. — Любовник моей жены был богат и влиятелен, а я беден и одинок и тщетно пытался пробить лбом стену привилегий, безнаказанности, попустительства этого старого мира, где царит лицемерие и надувательство, мира, который давит тяжким грузом.

Франческо. — Любовник моей жены был человеком богатым и влиятельным, а я — бедняк, в одиночку, тщетно старался пробить головой стену привилегий.

  Призрак

   1963 – Италия (93 мин)

     Произв. Panda Film, Луис Манн (= Луиджи Карпентьери, Эрманно Донати)

     Реж. РОБЕРТ ХЭМПТОН (= РИККАРДО ФРЕДА)

     Сцен. Роберт Хэмптон, Роберт Дэйвидсон

     Опер. Доналд Грин (= Рафаэле Машокки) (Technicolor)

     Муз. Фрэнк Уоллес (= Франко Маннино)

     В ролях Барбара Стил (Маргарет Хичкок), Питер Болдуин (Чарлз Ливингстон), Хэрриет Уайт (Кэтрин), Леонард Дж. Эллиот (= Элио Йотта) (профессор Джон Хичкок), Кэрол Беннет, Чарльз Кечлер, Рауль Ньюман (= Умберто Рахо) (отец Оуэнз), Реджиналд Прайс Андерсон.

   → Особняк в Шотландии, 1910 г. Профессор Джон Хичкок, знаменитый хирург и адепт оккультных наук, прикованный к инвалидному креслу доверяет свое здоровье молодому врачу Чарлзу Ливингстону ― единственному из его собратьев, который согласен делать профессору инъекции вещества его собственного изготовления, состоящего из разных ядов. Ливингстон – любовник молодой жены Хичкока Маргарет. Она не раз просила Ливингстона избавить ее от мужа. В конце концов Чарлз соглашается, тем более что, по словам самого Хичкока, нет ничего проще: достаточно не дать профессору вовремя противоядие. После похорон Хичкока нотариус читает завещание: Маргарет достается дом и беспокойная гувернантка Кэтрин. Ценные бумаги, драгоценности и пр., запертые в сундук, завещаны сиротском приюту отца Оуэнза. Но прежде этот сундук еще надо открыть. Оставшись одни, Чарлз и Маргарет лихорадочно ищут ключ. Кэтрин говорит, что ключ остался в кармане мертвеца. Чарлз открывает гроб, роется в одежде покойного, который уже начал разлагаться, и находит ключ. Увы, в сундуке лежат бумаги, не имеющие никакой ценности. У Маргарет начинается нервный припадок. Ее начинают преследовать пугающие знаки: где-то звенят цепи; призрак Хичкока идет на нее, словно зомби, и она разряжает в него револьвер; капли крови падают с потолка на ее кровать и т. д. Чарлз своими глазами видит тело Хичкока в петле на чердаке. Маргарет все чаще слышит звуки музыкальной шкатулки, которую заводил ее муж, когда хотел вспомнить счастливые моменты из прошлого. Гувернантка, способный медиум, говорит голосом покойного профессора и заявляет, что сокровища спрятаны под гробом. Маргарет спускается в склеп и находит сундук в каменном постаменте под гробом. Она повреждает руку, открывая сундук, и с изумлением обнаруживает внутри лишь череп.

   Чарлз хочет уехать из дома. Маргарет находит в его сумке драгоценности Хичкока. Столкнувшись с предательством, она приходит в ярость и кромсает лицо любовника бритвой. Затем она сжигает его труп и готовится покончить с собой, выпив яд. Тут появляется Хичкок. Но это не призрак. Он ходит. Он совершенно здоров. Он давно выздоровел. Чарлз дал ему выпить напиток, вызывающий сон, похожий на смерть. В отместку профессор подстроил все якобы сверхъестественные явления, столь беспокоившие влюбленных. Он добавляет, что именно он подбросил драгоценности в сумку. Чарлз по-настоящему любил Маргарет и не предавал ее. Кэтрин помогала хирургу воплотить его коварный план мести. Он благодарит ее и убивает, поскольку ему не нужны лишние свидетели. Затем он вкладывает револьвер в руку Маргарет, которую теперь обвинят в убийстве. Напрасно она поранилась, открывая сундук: его замок Хичкок смазал ядом кураре, и теперь Маргарет охватывает паралич. Хичкок прощается с ней. Он уезжает, чтобы наслаждаться свободой, богатством и местью. Перед тем, как выйти из комнаты, он выпивает бокал с ядом, приготовленный Маргарет, думая, что это просто вино. Маргарет начинает хохотать как сумасшедшая. Полиция увозит ее, полностью парализованную. Хичкок умирает в одиночестве, застряв в тайном проходе за библиотекой. Как часто говорит отец Оуэнз, «дьявол еще сильнее, если в него не верить».

   ►  3-й псевдобританский фильм Фреды, выпущенный под именем Роберта Хэмптона. Режиссер взял этот псевдоним для своих фильмов ужасов после неудачного проката Вампиров, I Vampiri, приписав провал итальянскому происхождению фильма. Призрак – самое прекрасное по форме достижение Фреды в области фантастики. Конечно, с исторической точки зрения Вампиры оригинальнее. Конечно, 1-й фильм о Хичкоке (Ужасная тайна доктора Хичкока, L'orribile segreto del dottor Hichcock, 1962; 2-й фильм – не продолжение 1-го, он всего лишь заимствует главного героя, полубезумного ученого) больше удивлял смелостью сценария, основанного на некрофилии. Но в Призраке фантастическое искусство Фреды достигает апогея. Фреда всегда избегал сдержанности как чумы, и его фильм наполнен эффектами – как драматургическими, призванными запугать зрителя, так и визуальными. Склонность режиссера к лиризму и чувственному барокко раскрывается во всю мощь в том неистовстве, что обновляет извне слегка устаревший сценарий (см. сцену, когда Барбара Стил кромсает бритвой лицо своего любовника, и кровь совершенно неестественно брызжет на объектив). Фреда использует цвет столь же буйно и эффективно, как и контрасты черного и белого, что дано далеко не каждому. Тщательно продуманные декорации и реквизит, движения камеры, натура вокруг дома, странное лицо и ошарашенный взгляд Барбары Стил в конечном счете помогают режиссеру обрисовать абсолютно зловредный и дьявольский мир, где Сатана воздействует на персонажей, не только перебирая их привычные пороки (алчность, ревность, мстительность и т. д.), но и пытая воспоминаниями об утраченном рае и счастье.